Мой любимый Sputnik - Страница 11

К оглавлению

— Ты все еще хочешь спать?

— Да нет, уже не хочу, — сказал я, открыв глаза.

— Ну как ты вообще?

— Отлично. Как река Молдау ранней весной.

Сумирэ некоторое время рассматривала пустую тарелку от “Монблана”. Затем подняла взгляд на меня.

— Скажи, ты удивлен, что я так одета?

— Ну… в общем, да.

— Я эти вещи не покупала. Да у меня и денег таких нет. Тут много всего приключилось…

— Можно, я догадаюсь, что именно? Не против?

— Ну давай, интересно.

— Итак, ты в своем обычном зачуханном джек-керуаковском виде стояла в каком-то общественном туалете с сигаретой в зубах и тщательно мыла руки. И тут влетает хорошо одетая женщина ростом где-то 155 сантиметров и, не успев еще отдышаться, с трудом произносит что-нибудь вроде: “Умоляю вас, поменяемся одеждой. Полностью, здесь же, пожалуйста. Не могу долго объяснять, но за мной гонятся мерзкие типы. Я хочу от них скрыться. Вот только бы одежду сменить. Какое счастье, что у нас одинаковые фигуры!” Я нечто подобное видел в гонконгских боевиках.

Сумирэ рассмеялась:

— И туфли у нее были как раз двадцать второго размера, а платье — седьмого<Эти размеры в России соответствуют скорее детским, чем взрослым, — 33-й обуви и 38-й одежды. >. Чистая случайность.

— Итак, в этом же самом туалете и состоялся обмен одеждой, включая трусы с Микки-Маусом.

— У меня не трусы с Микки-Маусом, а носки!

— Без разницы, — сказал я.

— Н-да… — произнесла Сумирэ. — А знаешь, ты довольно близок к истине.

— Насколько близок?

Сумирэ наклонилась ко мне над столом.

— Это длинная история. Хочешь послушать?

— Вот интересно — “хочу ли я послушать”? А ты чего пришла? Наверно, чтобы мне рассказать всю эту историю, или как? Пусть даже она длинная до безобразия — выкладывай, чего уж тут. Да, если помимо основной темы там заготовлена еще увертюра и “Танец блаженных теней” — я не возражаю, пожалуйста, их тоже до кучи.

И она принялась рассказывать. О свадьбе кузины, об их совместном ланче с Мюу в Аояма. В общем, это действительно была довольно длинная история.

3

На следующий день после свадьбы, в понедельник, шел дождь. Начался заполночь и лил, не переставая, до рассвета. Мягкий, ласковый дождь пропитал весеннюю землю влагой до черноты и легонько растормошил притаившихся в ней безымянных существ.

“Я снова увижу Мюу”, — от этой мысли душа Сумирэ заходилась и трепетала. Чем-то заняться не получалось: все валилось из рук. Будто она стоит на вершине холма, и ветер обдувает ее со всех сторон — такое вот чувство. Сумирэ села за стол, закурила. Как обычно, включила “вапро”. Ждала, уставившись на экран, — ни единой фразы. Представить, что такое с ней может случиться, было просто невозможно. Плюнув на эту затею, Сумирэ выключила “вапро” и улеглась в своей комнатке на пол. Так и лежала — с незажженной сигаретой в зубах, бесцельно блуждая по собственным мыслям.

“Я снова буду разговаривать с нею. От одного этого сердце замирает. А вдруг мы простимся и больше никогда не увидимся — не то чтобы какая-то особая причина, а просто так — тогда что? Тяжко мне будет — вот тогда что, никто и не сомневается. Получается, эта красивая, ухоженная, взрослая женщина вызывает во мне такое восхищение? Да нет же, здесь что-то другое. — Сумирэ отвергла эту мысль. — Я хочу быть рядом с нею, хочу, чтобы моя рука постоянно касалась ее тела. Не слишком это похоже просто на восхищение”.

Сумирэ вздохнула, какое-то время рассматривала потолок, потом закурила. “Все-таки странная вещь: в двадцать два года впервые в жизни я по-настоящему влюбляюсь и совершенно случайно — в женщину”.

Мюу заказала столик в ресторане, примерно в десяти минутах пешком от станции метро Омотэ-сандо. Новичку найти его было совсем не просто, да и внутрь попасть — тоже: ресторан явно не из тех, куда можно забежать по дороге и перекусить. Даже название его никак не запоминалось с первого раза. У входа Сумирэ назвала имя Мюу, и ее проводили в маленький отдельный кабинет на втором этаже. Мюу была уже там — пила минеральную воду “Перье” со льдом и оживленно обсуждала меню с официантом.

На Мюу была синяя рубашка “поло”, поверх нее хлопковый свитер того же цвета, узкие белые джинсы, в волосах — гладкая серебряная заколка. На столе в углу лежали ярко-синие солнечные очки, на стуле — ракетка для сквоша и виниловая спортивная сумка “Миссони”. Наверное, отыграла днем несколько сетов и встретилась с Сумирэ по дороге домой. На щеках Мюу еще играл легкий румянец. Сумирэ представила, как Мюу в спортивном клубе стоит под душем и смывает с себя пот, а мыло у нее — с каким-то невероятным запахом.

Когда Сумирэ вошла — как обычно, в своем пиджаке в елочку, штанах цвета хаки, с волосами, торчащими в разные стороны, как у сироты. — Мюу оторвала взгляд от меню и ослепительно улыбнулась.

— Помнится, ты как-то призналась, что равнодушна к еде, так? Не возражаешь, если я закажу для нас что-нибудь на свой вкус?

— Конечно, нет, — ответила Сумирэ.

Мюу выбрала для себя и Сумирэ одинаковые блюда. Заказала свежую белую рыбу, обжаренную на углях, под зеленым соусом с грибами — это было основное блюдо. Правильно “подгоревшая” корочка филе выглядела очень красиво. Можно даже сказать — высокохудожественно, так она была изящна и убедительна. Рыбу дополняли немного ньокки из тыквы, а также листья цикория, очень изысканно разложенные на тарелке. На десерт подали крем-брюле, который ела одна Сумирэ. Мюу сделала вид, что его не замечает. Обед завершал кофе-эспрессо. “Видимо, она очень внимательно относится к тому, что ест”, — предположила Сумирэ. Шея Мюу была тонкой, как стебелек, на теле — ни грамма лишнего жира. Вряд ли она сидела на диете. Скорее всего, некогда решила для себя строго и без малейшего компромисса следить за тем, что ест. Совсем как спартанцы, отрезанные от мира в крепости на горном перевале.